I. Миссионеры против содомского греха
1. Франциск Ксавье обнаруживает повсеместное распространение «содомского греха» в Японии.
2. Христианство и гомосексуальность.
II. Мир монахов. - Любовь к чиго.
1. Миф о происхождении гомосексуализма в Японии.
Проследить развитие последствий каких-либо событий в истории нетрудно. Гораздо сложнее, порой даже невозможно, обнаружить их первопричины. Упорный поиск истоков нередко приводит нас к границам мира легенд и устных традиций, уводящих далеко от реальности. Я и сам в полной мере не представляю, каким образом возможно избежать этого противоречия в моём собственном исследовании происхождения японской гомосексуальности. Однако, пусть даже традиционные представления из мифологических источников и относятся к разряду невероятного, я позволю себе временно приравнять их к историческим фактам, поскольку даже устная традиция всегда содержит некоторое количество объективных исторических данных. читать дальшеСогласно устоявшемуся стереотипу, японская гомосексуальная традиция восходит к монаху Кукаю, более известному по посмертному имени Кобо Дайси. В самом начале периода Хэйян, на первом год эры Дайдо (то есть в 806 году н.э.) он вернулся из Китая, и, вместе с учением секты Сингон, представил этот, несомненно китайский, обычай. Вскоре этот обычай стал популярным среди монахов-последователей Кукая, затем его переняла знать, и, наконец, он распространился и среди простого народа, завоевав постепенно всю Японию. Однако, сегодня мы не располагаем никакими объективными свидетельствами об отношении Кукая к гомосексуализму . И ни одного упоминания о том, что гомосексуализм был неизвестной прежде иностранной сексуальной практикой, ввезённой в Японию именно этим монахом, в исторических трудах соответствующего периода мы тоже не находим. Что касается Кукая, в данном случае народная традиция опирается не на факты, а, скорее, отражает представления, бытовавшие у последующих поколений. Кукай ассоциировался со странным иноземным обычаем поскольку его образ в массовом сознании вообще был связан с удивительным и необычным. Точно так же были распространены и рассказы о таинственном страннике, идущем от селения к селению по провинциям, совершая многочисленные чудеса. На мой взгляд, все эти истории о Кобо Дайси одинаково сказочны. "Говорят, что пристрастие к однополым связям пришла из Китая, когда оттуда вернулся монах Кукай. Однако, эта наклонность, несомненно, существовала и раньше. Мы находим упоминания об этом в Сёку нихон ги, задолго до возвращения Кукая из его путешествия. Там, в одном из описаний, относящихся к временам правления императора Кокена, содержится упоминание о принце Досо, тайно вступавшем в отношения с дзи-до, ребёнком-прислугой". Согласно другому мнению, именно после Кобо Дайси распутные бонзы принялись открыто предаваться гомосексуальным связям; процитированный отрывок - выдержка из трактата "Происхождение вещей в Японии", написанного Каибарой Коко в эру Тенва (1681 - 1684гг.). Однако, если мы сами заглянем в Сёку нихон ги, то в главе 20-й, описывающей первый год эры Тенпё-ходзи в правление императора Кокена (757 г. н.э.), действительно найдём описание встречи министров и обсуждение ими "нездорового поведения" принца Досо. "Принц, однако, втайне вступал в связь с дзи-до, невзирая на то, что траур по старому императору ещё не закончился", - говорится там. Я полагаю, что автор "Происхождения вещей в Японии" некорректно интерпретировал фразу "его дзи-до" в качестве свидетельства о начале распространения гомосексуальности. Если оторваться от контекста, то можно заметить, что слово дзи-до в указанный исторический период обозначало любую прислугу детского возраста; с одинаковой вероятностью это это могла быть и маленькая служанка и юный паж. Автор Сёку нихон ги высказывается неодобрительно а поведении принца, как о "недоровом", и господин Каибара использует это неодобрение в качестве подтверждения своего мнения, процитированного выше, чтобы доказать что в до-Кукаевские времена гомосексуальные связи, если и были известны, то порицались. Но даже если мы предположим, что упомянутый дзи-до на деле был мальчиком, разве автор Сёку нихон-ги осуждает гомосексуальность принца? Почему автор летописи вообще об этом упосинает: потому ли, что гомосексуальность вызывала отвращение или являлась чем-то неприемлемым, или по причине редкости её в этот период? Внимательное прочтение опровергает подобные предположения. Если отношения принца с его дзи-до носили гомосексуальный характер, почему же автор упоминает об этой причуде принца только в контексте периода траура? Министры, вероятнее всего, осуждали поведение принца Досо за секс со служанкой несмотря на ограничения, которые предписывалось соблюдать во время траура, а не за то, что его влечение было однополым. Тем не менее, учёные и литераторы периода Эдо в последующих работах безоглядно опирались на догму "Происхождения вещей в Японии". Даже Амано Нобукаге, цитируя эту интерпретацию в его Шиодзири, расцениваля её, как достоверную. Своими заблуждениями все они, без сомнения, обязаны господину Каибаре. Мои поиски происхождения сексуальности привели меня к Нихон сёки, одной из древнейших японских книг. Обнаруженное мной упоминание относится уже к области легенд. Никакие более ранние документальные свидетельства мне неизвестны. В разделе, посвящённом первому году правления императрицы Дзингу*, там говорится о грехе азунай - азунай но цуми,** и гомосексуальность предстаёт, как ненавистный богам порок, подобный Ветхозаветному Содомскому греху. Первыми, кто в совершил азунай но цуми, были Шину но Хафури и Ама но Хафури, синтоистские священники. Они нежно друг друга любили, несмотря на то, что прислуживали разным богам, и были урувашики томо - "очень близкими (в смысле - интимными) друзьями". Когда Шину но Хафури заболел и покинул этот мир, Ама но Хафури так сильно горевал о его смерти, что покончил с собой возле тела покойного друга. Их погребли вместе, в одной общей могиле. Но с того дня солнце перестало вставать на востоке и в мире воцарилась тьма. Потому говорят, что азунай но цуми - грех гомосексуальности, ненавистен богам. Вот выдержка из первоисточника: Императрица отправилась на юг и прибыла в провинцию Ки... затем она отправилась во дворец Шинуно. В то время повсюду было темно, как в середине ночи, и продолжалось это много дней. Люди называли поездку императрицы "путешествием сквозь вечную ночь". Она спросилу Тоёмими, правителя Ки: "В чём причина этого чуда?". И один из бывших там старцев ответил: "Я слышал однажды, что такое чудо - признак греха, называемого азунаи... возможно, всё из-за того, что жрецов двух синтоистских храмов погребли вместе". И были у неё селяне, допрошенные Тоёмими, и один из них рассказал эту историю. "Были когда-то два добрых друга Шину но Хафури и Ама но Хафури. Когда Шину но Хафури умер от болезни, Ама но Хафури зарыдал и и сказал: "Мы были были очень близкими друзьями пока он был жив. Почему бы нам не разделить с ним могилу?". И он убил себя прямо возле мёртвого тела. Потому их похоронили в одной гробнице. Я полагаю, это цуми (греховно)". Императрица повелела открыть гробницу, и увидела, что это была правда. Она разделила тела и каждое положили в отдельный гроб и похоронили отдельно, в разных местах. Солнце немедленно вновь засияло на небе, а ночь и день стали опять сменять друг друга. Фактически, это первое описание гомосексуальности в японских летописях. Заметим, что о грехе азунаи упоминает старик, причём он "когда-то слышал" о нём. То есть азунаи но цуми относится к ещё более древним временам, чем правление государыни Дзингу. Истоки гомосексуальности в японии восходят к коренной мифологии; это должно быть известно и тем, кто верит, что гомосексуализм был впервые распространён Кукаем в девятом веке н.э. ** Государыня Дзингу — жена 14-го правителя династии Ямато, и мать 15-го правителя. По традиционной хронологии, она правила в 201—269 годах, когда была регентом при сыне Одзине. ** **Важно понимать, что японское понятие цуми в корне отличается по смыслу от присущего разным ответвлениям иудаизма (включая христианство и ислам) понятия греха. Использовать это слово для обозначения греха стали христианские миссионеры и с тех пор оно устойчиво применяется для переводов, однако по сути своей "цуми" скорее означает нарушение, загрязнение, скверну. Существенный критерий христианского греха - он свершается человеком, свободная воля подразумевает полную ответственность индивида за его проступки. Японские цуми могут иметь природное происхождение. Например, к цуми относится заболевание проказой. Поэтому, по возможности там, где речь идёт о цуми, в тексте использовано именно это слово, даже если в исходнике было написано sin. |